Читаем без скачивания SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга вторая - Владимир Левендорский

Догадываясь, что рассказ о воспитанниках нянь-ботов может затянуться, Александр решил сменить тему разговора:

– Они, как я понимаю все с вживлёнными Чипами Безопасности? Что они тогда здесь торчат? Могли бы…

– Ну, они у них не совсем, чтобы настоящие. Говорят, когда-то эти чипы поставили им в Госпитале по заказу Махмуда. Они могут с ними свободно ходить везде в Городе. Но в Сити их уже не пустят. Тем более куда дальше… Но всё равно чипанутые. Своих мозгов нет. Так что упаси бог от таких гостей. А больше особенно некому. Раз в месяц-два зайдёт кто-нибудь из искателей… Но Вы ж их видели. С ними особенно не поболтаешь… Ой! Я-то уж зато разболталась! Я Вас оставлю на несколько минут…

Ада скрылась в двери дальней стены гостиной, а Александр стал осматриваться. Его внимание сразу привлекла та самая дальняя стена, где была дверь, в которой скрылась Ада. Она была увешена большими медийными рамками.

В первой без труда узнавался Рубик. Вся его незамысловатая жизнь: рождение, первые шаги, первые друзья, семейные застолья, помощь родителям в поле и на ферме, студенческие приколы, тренировки и соревнования… Но всё это неожиданно обрывалось: счастливый Рубик лет двадцати двух-двадцати трёх с каким-то кубком – и всё по новой. Во второй рамке было почти то же самое. Только там везде была Ада и вместо сельхозработ, тренировок и соревнований были музыкальные занятия, репетиции и концерты. Здесь всё тоже неожиданно завершалось толпой смеющихся молодых людей на фоне хорошо ему знакомого по детским прогулкам по Городу здания – Консерватории. Предположения о профессии Ады, появившееся у Александра, подтверждало пианино, стоявшее под медийными рамками. Он открыл крышку, сыграл несколько аккордов – пианино было с прекрасным звучанием и хорошо настроено. Очевидно, им регулярно пользовались… В третьей рамке вроде бы продолжалась история двух предыдущих: свадьба, первые хлопоты молодой семьи, визиты к родителям, рождение сына, его первые шаги… – но тут опять всё обрывалось. Жизнь заканчивалась. Возобновлялась она в четвёртой рамке, но уже с совсем не молодыми Рубиком и Адой, возмужавшим сыном в окружении какой-то молодой женщины и двух пацанов. Судя по последним съёмкам, старшему из них сейчас было лет девять-десять, младшему – пять-шесть…

Из двери вышла Ада и стала рядом с Александром.

– Смотрю и удивляюсь. Это я? Это моя жизнь? Была ли эта жизнь? … Иногда хочется снять всё это, разбить и выкинуть. Но подумаю, что тогда останется? Кто я? Жила ли? Живу? … Странная вещь – время. Несколько лет кажутся целой жизнью. Столько всего было… А целые десятилетия заполнены пустотой, мраком страха, какой-то судорожной суеты. И кажется, всё это было не с тобой. Наваждение, из которого нет сил вырваться… Когда родились малютки, первое время радовалась. А сейчас всё больше тревожусь – дальше то, что с ними будет? … – Ада вытерла слёзы. – Извините, хозяйка называется. Нашла чем развлечь гостя…

Ада изящно обогнула Александра. В углу рядом с пианино открылась небольшая дверка. Из неё выкатился столик, уставленный угощениями. Это был не бот-официант, а именно стародавний сервировочный столик на колёсиках. Ада, слегка грациозно наклонившись, покатила его к дивану и креслам в центре гостиной.

– Прошу – пригласила она Александра.

Он подошёл к предложенному ему креслу, но сразу не сел. Заинтересовался странной конструкцией на стене за большим кожаным диваном. Такие он встречал в антикварных магазинах и хранилищах Библиотек. Большие «книги» из прозрачных панелей, внутри которых были зажаты старинные так называемые «диски».

Ада заметила его любопытный взгляд:

– Это коллекция Рубика. Небольшая часть… Видели бы, сколько их у нас дома… Да Вы присаживайтесь – и когда Александр уселся, пояснила. – Это аудиокниги… Когда мы с Рубиком познакомились, у меня была очень шумная и утомительная работа… просто выматывающая… Это вы попробуйте обязательно – и Ада ещё подложила что-то в его и так полную тарелку. – Приходила домой разбитая, без сил. Хотелось только тишины, и чтобы меня никто не трогал… Хотя бы первые час-полтора. Я принимала душ, гасила почти весь в свет в своей гостиной, оставляла гореть только торшер у кресла, садилась под него и читала… А ему ж скучно. Он и так, и эдак ко мне. Я ему – оставь меня, пожалуйста, хоть на час в покое. Он мне как-то и говорит: а ты читай вслух, я тоже послушаю. Я ему сначала – возьми сам любую книгу и читай сколько хочешь. Он несколько раз попытался. Но больше двух-трёх страниц за раз осилить не мог. Засыпал. Стал ходить обиженный, надутый… Ну я как-то и согласилась. Ему ужасно понравилось… Но иногда не было сил даже вслух читать, и я ему как-то сказала: если тебе самому так тяжело читать, уже сто лет как существуют аудиокниги, загрузи в свой коммуникатор что хочешь и слушай сколько хочешь. – «А я не подумал об этом», – сказал он и действительно стал слушать аудиокниги. Сначала я ему подсказывала, что слушать, потом он сам стал подбирать. Через месяц у него уже была целая гора модулей памяти по завязку набитых аудиокнигами. Слушал, ну не то что б всё подряд, но без всякой системы: художественную классику всех времён и народов, самых разных философов, всевозможные воспоминания, учебные курсы и научно-популярные издания, а то какие-то совершенно глупые всеми давно забытые детективы или «ужастики»… где-то год с лишним регулярно слушал Britannic’у, каждое утро по тридцать-сорок минут. Прослушал всю. Он то у меня совсем не глупый и очень любознательный, но чтение… то ли вовремя не приучили, то ли действительно не всем дано… В общем «эрудированным» он у меня стал страшно. Многие друзья стали жаловаться и не хотели ездить с ним в одной машине: хорошо если будет слушать какой-нибудь детектив, а если учебный курс органической химии (он ведь у меня когда-то начинал учиться на биолога) или очерки истории технологии обработки металлов… Но, знаете, потом, эта его страсть к аудиокнигам нас спасала и помогала не раз. В самое жуткое время, которое и вспоминать не хочется, когда всё, казалось, безвозвратно погибло, ты не знал не только то, что будет с тобой завтра, но и через час или два. Когда у тебя нет ничего и ты начинаешь сходить с ума от отчаяния и страха… а у тебя на руках двое маленьких детей… Сидишь в пустом доме в покинутой чужой квартире, прижав своих ангелочков, боишься свет зажечь и лишний раз слово сказать. А детям страх показывать нельзя, и их пугать нельзя, и заставить их тихо сидеть или лежать надо… Вот тогда его книги и выручили нас. Оказалось, он заблаговременно понасобирал чуть ли не все сказки мира. Он включит тихо какую-нибудь сказку, детки послушают минут пятнадцать-двадцать и уснут… он тоже уже храпит… а всё слушаю и плачу. Но без этого точно свихнулась бы от ужаса и безысходности… – Ада вытерла слёзы, помолчала и уже более бодрым голосом продолжила. – А когда самое страшное было позади, – у нас снова появился хоть какой-то, но свой и относительно безопасный дом. Рубик опять стал работать здесь на Рынке. Стоящий товар можно было взять только у искателей. А те и торговцев с Рынка, и тем более Большого Папу, а потом Махмуда снисходительно презирали. Предлагали обычно всякую ерунду, стоящее придерживали для себя или для особых случаев. Они ведь все страшно умные, практически все с учёными степенями… Но Рубика они очень скоро зауважали и стали считать почти своим. Он им то цитату из Лукреция или Шекспира, то стих Попа или Мандельштама, то какую-нибудь ведическую мудрость или поучение Лао-Цзы… то подскажет что-нибудь по технологии или свойствам материалов. В общем, они скоро стали с ним общаться на равных и «наводить» на действительно стоящие и ценные вещи. Между делом он тогда и начал собирать свою коллекцию. Он стал самым авторитетным на нашем рынке. К нему специально стали приезжать со специальными заказами. Мы в первые годы благодаря этому быстро «поднялись»…

Тут в гостиную вошёл Рубик. Чистый, свежий, умиротворённый и весёлый. Казалось, он совсем забыл и об инциденте со скелетами, и о ссоре с женой. Он уселся на широкий подлокотник большого кресла, в котором утопала миниатюрная Ада, наклонился, нежно взял её лицо в свои ладони и поцеловал в губы. Поцелуй был очень долгим и прочувствованным. При этом правая рука Рубика нежно скользнула по волосам Ады, потом по шее, её полной груди и замерла на её бедре… Ада мягко высвободилась из объятий мужа:

– Мы ж не дни…

– Ну и что? Я не имею права поцеловать свою жену? Я соскучился по своей красавице-жене! Правда, она у меня красавица?! – обратился Рубик к Александру без какого-либо следа смущения.

– Да уж красавица… была когда-то – для порядка сказала Ада, хотя видно было, что комплементы мужа ей доставляли удовольствие. – Сядь на диван и веди себя прилично…